Довлатов электронного мозга

Гаррисон Флетчер проснулся в своей камере от того, что браслет на запястье больше не пищал. Впервые за три года, два месяца и семнадцать дней.

— Заключённый Флетчер, — раздался голос из динамика. — Вы попали под амнистию. Явитесь к начальнику.

Начальник тюрьмы для мыслепреступников Земного Управляющего Совета оказался неожиданно весёлым толстяком.

— Поздравляю, Флетчер! — Он протянул руку. — Вы свободны. Ну, почти свободны. Условно-досрочно свободны, если точнее.

— Почти? — переспросил Гаррисон.

— Видите ли, бюджет Департамента Превентивного Правосудия урезали на двадцать процентов. Приходится экономить на содержании таких, как вы. — Начальник достал из ящика стола новый браслет, поблёскивающий хромом. — Этот носите не снимая. Он будет передавать данные вашему куратору раз в неделю.

— Куратору?

— Агенту Мысленадзора. Будете отмечаться по средам.

Гаррисон взял браслет. Он был лёгким, изящным и совершенно зловещим.

— А за что меня вообще посадили?

— О! — Начальник оживился и полез в компьютер. — Так-так… А, вот! Вы подумали о том, что на Марсе люди живут лучше, чем на Земле.

— И это всё?

— Плюс вы подумали о свержении Совета.

— Я такого не думал!

— Тут написано, что думали. Анализ от опричника-волхва… то есть, простите, от агента Мысленадзора первого класса. Они ошибаются крайне редко. В одном случае из ста пятидесяти тысяч.

— Значит, я тот самый один случай!

— Может быть, — начальник пожал плечами. — Но если бы мы начали разбираться в каждом случае, то Департамент обанкротился бы за месяц. Статистика, знаете ли. Лучше посадить сто пятьдесят тысяч невиновных, чем упустить одного опасного мыслепреступника. Кстати, вот ваша справка об освобождении. И памятка — что можно думать, а что нельзя.

Гаррисон вышел на улицу и жадно вдохнул воздух свободы. Который пах выхлопными газами и дешёвым синтетическим кофе.

В первую же среду он явился к своему куратору — агенту Джонсону, бледному молодому человеку с усталыми глазами.

— Флетчер? Садитесь. — Джонсон подключил браслет к компьютеру. — Посмотрим, что вы тут надумали… О! Понедельник, девять утра — мысль о бессмысленности существования. Это депрессия, не считается. Понедельник, два часа дня — мысль о том, что начальник на работе идиот. Угу, это уже интересней, но в пределах нормы, пятьдесят процентов населения так думают. Вторник — о, вы подумали, что на Марсе…

— Меня за это и посадили! — вскрикнул Гаррисон.

— …что на Марсе хорошая погода, — закончил Джонсон. — Это правда, там действительно хорошая погода. Продолжаем. Среда, утро — вы подумали о том, что хорошо было бы поехать в отпуск. Замечательно! Мысли о планировании отдыха повышают производительность труда. Рекомендую реализовать.

— То есть я в порядке?

— Абсолютно. До следующей среды.

Гаррисон вышел от куратора в приподнятом настроении. Система работала! Он был свободен! Почти свободен. Условно-досрочно свободен.

Через три месяца он уже привык к браслету. К еженедельным визитам. К тому, что теперь думал очень осторожно, как ходят по минному полю.

А потом, в один прекрасный четверг, агент Джонсон позвонил ему сам.

— Флетчер, срочно зайдите.

— Что-то случилось?

— Да нет, всё отлично! У меня для вас предложение.

В кабинете Джонсона ждал ещё один человек — высокий, с проницательными глазами.

— Знакомьтесь, — сказал Джонсон. — Это старший опричник-волхв… тьфу, простите, старший агент Мысленадзора Портер. Он хочет предложить вам работу.

— Работу?

— Видите ли, мистер Флетчер, — начал Портер, — после амнистии нам катастрофически не хватает квалифицированных кадров. Мы выпустили две тысячи мыслепреступников, но ведь кто-то должен следить за их мыслями. А агентов всего восемьсот. Математика простая.

— И?

— И мы решили привлечь к работе самих освобождённых. Вы же теперь знаете, как работает система. Знаете, какие мысли опасны. К тому же, у вас есть мотивация — ведь если вы снова что-то не то подумаете, то вернётесь назад.

Гаррисон молчал.

— Платим хорошо, — добавил Портер. — Втрое больше, чем на вашей текущей работе. Плюс снимаем браслет.

— А если я откажусь?

— Ваше право. Только учтите: по средам анализирую мысли освобождённых теперь буду я. А я не такой добродушный, как Джонсон.

Через неделю Гаррисон Флетчер сидел в маленьком кабинете и анализировал мысли двадцати пяти бывших заключённых. Браслета на руке не было. Вместо этого был пропуск с гордой надписью «Агент Мысленадзора III класса».

Он смотрел на экран, где сменялись мысли людей — наивные, жалкие, отчаянные мысли. Мысли о свободе, о справедливости, о том, что где-то там люди живут лучше.

И тут Гаррисон подумал: «А ведь система гениальна. Она превращает жертв в палачей. И никто даже не сопротивляется».

Он вздрогнул и посмотрел на своё запястье. Браслета не было. Но это не значило, что за ним не следили.

Где-то в другом кабинете другой агент — возможно, тоже бывший заключённый — читал его мысли и записывал: «Четверг, два часа дня — мысль о системе. Уровень опасности: средний. Рекомендация: наблюдение».

А на следующий день начальник Департамента выступил с речью о новой инициативе: каждый гражданин может стать агентом-волонтёром и следить за мыслями своих соседей. Для безопасности всех нас.

И Гаррисон понял, что когда-нибудь — может, через год, может, через десять лет — вообще все будут следить за всеми. И самое страшное: всем это будет казаться совершенно нормальным.

Он старательно подумал о погоде, о планах на выходные, о новом фильме в кино. Безопасные мысли. Правильные мысли.

Мысли условно-досрочно свободного человека.

P.S. Департамент Превентивного Правосудия сообщает: данный рассказ одобрен для публикации. Уровень опасности: минимальный. Все совпадения случайны.